Лавкрафт Говард Филипс - Последний Лорд Нортам
Говард ЛАВКРАФТ
ПОСЛЕДНИЙ ЛОРД НОРТАМ
Я пишу свое повествование лежа, как считает мой доктор, на "смертном
одре". Но я вынужден разочаровать его так как он заблуждается. Мои похороны
должны состояться на следующей неделе...
В Лондоне живет человек, начинающий по-звериному выть, едва заслышав звон
церковных колоколов. Он живет один со своим котом в пансионе Грейз Ин.
Окружающие считают его тихим, безобидным сумасшедшим. Его комнату заполняют
детские книги, которые он часами перелистывает. Все, что он желает в этой
жизни, - это иметь возможность не думать, не размышлять. Какие-то непонятные
причины делают невыносимым для него сам мыслительный процесс, повергают его в
страх. Этот человек бежит от своих мыслей, как от чумы. Худой, седой,
сморщенный, он похож на глубокого старика, хотя некоторые утверждают, что он
не так стар, как выглядит в действительности. Он находится во власти
постоянного страха и вздрагивает от малейшего шума. Тогда его глаза непомерно
расширяются, а лоб покрывается испариной. У этого человека не осталось ни
друзей, ни знакомых, что избавляет его от лишних вопросов с их стороны. Люди,
знавшие нашего героя раньше, помнят его эрудитом и эстетом. Сегодня никто из
них не смог бы с уверенностью сказать, покинул ли он свою страну или находится
в добровольном уединении в каком-нибудь тихом районе Лондона; и вот уже десять
лет живет он в пансионе Грейз Ин. Он никогда не вспоминал о своем прошлом до
того самого вечера, когда молодой Вильяме купил "Necronomicon".
Вильямсом звали мечтательного юношу, которому едва исполнилось двадцать
три года. Поселившись в пансионе, он сразу же почувствовал какое-то
космическое "дыхание" исходившее от старика, чья комната находилась по
соседству с комнатой Вильямса. И молодой человек преуспел там, где потерпели
неудачу старые друзья. Приступы страха, овладевавшие иногда этим исхудавшим и
потерянным человеком, поражали Вильямса. Действительно, старик проводил целые
дни, погрузившись в книги. Создавалось впечатление, что он старался от чего-то
убежать. Как только начинали звонить церковные колокола, оставлял все свои
занятия, затыкал уши; его завывания, сливавшиеся с воем серого кота,
прекращались только с последним ударом колокола. Напрасно Вильяме пытался
разгадать тайну своего соседа. Его манера держаться мало соответствовала
внешности старика. Он постоянно напряженно улыбался, а если что-то
рассказывал, то нервно заикался и сбивался, легко возбуждаясь; по-детски
выходил из себя из-за мелочей. Его голос иногда доходил до фальцета, и это
делало речь бессвязной и малопонятной. Однако Вильяме не удивлялся, когда его
сосед заговаривал об Оксфорде или Гарварде, потому что его замечания, даже
самые незначительные, указывали на большую эрудицию.
Старик открыл Вильямсу свое настоящее имя. Он назвал себя лордом Нортамом.
Родовой замок лорда находился в Йоркшире и стал постоянной темой его
рассказов. Когда Вильяме пытался говорить о тайнах, связанных с древним
замком, лорд Нортам не допускал и мысли, что есть что-то аномальное в тех
местах, и с приглушенным смехом отвергал все намеки на существование подземных
склепов, вырытых в твердой скале над Северным морем. Такова была ситуация до
того вечера, когда Вильяме принес "Necronomicon", написанный сумасшедшим
Арабом Абдулом Аль-Азредом. Вильяме знал о существовании этой книги с
шестнадцати лет, с тех пор, когда серьезно увлекся фантастикой. Об этом
сочинении он впервые узнал от старого библиотекаря с Шандос-
