Лавкрафт Говард Филипс - Гипноз
Говард ЛАВКРАФТ
ГИПНОЗ
"По поводу сна, пагубного приключения, в которое мы отправляемся вечером,
можно сказать, что ежедневно люди засыпают со смелостью, которая была бы
непонятна, если бы мы не знали о том, что она есть результат пренебреженной
нами опасности."
Ш.Бодлер
Ах, если бы Вселенную населяли боги, полные жалости, с которой они долгие
часы наблюдали бы за мной, когда ни моя воля, ни наркотик не могут удержать
меня на краю пропасти сна!
Наверное, я сумасшедший, потому что решил с отчаянием погрузиться в тайны,
смысл которых до сих пор не раскрыт человечеством. Сумасшедший также и мой
друг - сумасшедший или блаженный? - мой единственный друг, увлекший меня на
эти поиски и преуспевший в них, чтобы покончить, наконец, со страхом, который
однажды мог бы стать моим.
Я помню, что мы познакомились на железнодорожном вокзале. Окруженный
зеваками он лежал на земле без сознания, изгибаясь в конвульсиях. Его хрупкое,
одетое в черный костюм тело странно задеревенело. На вид ему было лет сорок.
Глубокие морщины отчетливо очертили его впалые щеки. Но морщины эти были
удивительно красивой, овальной формы. Несколько серебряных нитей блестели в
его пышной вьющейся шевелюре, а его густая короткая борода в молодые годы
была, наверно, чернее воронового крыла. Лоб был белым, словно мрамор Пентелия,
и таким великолепным, что, казалось, принадлежал господу.
В моем сознании скульптора сразу возникла мысль, что этот человек никто
иной, как античный фавн, внезапно появившийся из раскопок разрушенного храма и
заброшенный, уж не знаю кем, в наш грустный мир для испытания холодом и
опустошающим действием времени. Когда он открыл свои огромные черные глаза, то
в пронзительном взгляде незнакомого человека я прочитал, что отныне это мой
единственный друг - до сих пор у меня не было ни одного, - так как я понял,
что его глаза созерцали величие и ужас того царства, которое лежит по другую
сторону действительности. Того царства, бережно хранимого в моем воображении,
которое я тщетно искал. Одним взмахом руки я оттеснил толпу зевак, и объявил
ему, что он должен пойти ко мне и стать моим наставником и проводником в
нескончаемых поисках загадочного. Он согласился простым кивком головы. Позднее
в его голосе мне раскрылась волшебная музыка виол и хрустальных шаров. Мы
беседовали дни и ночи напролет, и я лепил его бюст или точил из слоновой кости
миниатюры с его портретом, чтобы высечь на них и этим обессмертить его
высказывания.
Невозможно рассказать о наших увлечениях, ведь они не имели ничего общего
с тем миром, что придумал человеческий разум.
Мы витали в бесконечной Вселенной, темная загадочная и ужасающая сущность
которой находилась по другую сторону материи, времени и пространства и
опасаться существования которой можно было лишь в определенном состоянии сна.
Эти сны за порогом сна, не имеющие ничего общего со смертью, к человеку с
пылким воображением приходят лишь один или два раза в жизни. С пробуждением
все, проникшее к нам из этого необъятного космоса, исчезает подобно тому, как
растворяется в воздухе мыльный пузырь: выпущенный в пространство он теряет
связь с источником своего возникновения.
Ученые мужи до сих пор полны сомнений, в большинстве своем они не знают,
что есть сон на самом деле. Несколько ученых попытались найти объяснение
этому. Боги рассмеялись. Человек с восточными глазами заявил, что время и
пространство относительны. В свою очередь рассмеялись люди. Но тот человек все
же породил сомнение.
